292. Матисс - Боннару.
13 января 1940 г.
Дорогой друг,
Ваше письмо застало меня сегодня утром в состоянии полнейшего упадка, поэтому я был так далек от всяких похвал, хотя мне было приятно их услышать. Меня сковывает некая условность, мешающая мне выразить в живописи то, что я хочу. Мой рисунок и моя живопись разошлись. Мой рисунок меня удовлетворяет, он выражает мои чувства. Но моя живопись связана новыми условностями плоских пятен цвета; я должен полностью выразить себя локальными цветами, совершенно без теней, без моделировки, и только сами цвета, воздействуя друг на друга, должны передать свет, одухотворенное пространство. Такая живопись не соответствует моей непосредственности, из-за которой я могу после длительной работы в одну минуту изменить свою картину, — я меняю свой замысел несколько раз во время исполнения, я сам не знаю, куда я иду, и полагаюсь только на свой инстинкт. После долгих проб я нашел рисунок, который своей непосредственностью совершенно освобождает меня от того, что я чувствую, и эта манера — только моя, художника и зрителя. Но рисунок колориста — все же не живопись. Надо дать ему эквивалент в цвете, а вот это мне и не удается.
Тем не менее я благодарен Вам за письмо, оно было мне очень приятно и заставило меня встряхнуться, чтобы заслужить его. Как досадно, что мы не можем видеться чаще.
Привет вам обоим от преданного вам
Анри Матисса
 Ваза с ирисами. 1912. Холст, масло. Эрмитаж. |  Уголок мастерской. 1911 |  Букет цветов на веранде. 1912-13. Холст, масло. Эрмитаж. |