Теплые письма художника.
1 - 2
Естественной простоты исполнено письмо Матисса, где он просит меня передать его сыну Пьеру грациозную греческую статую, бывшую восемь лет моей пансионеркой.
«Бульвар Монпарнас, 132. 18 июля 1948.
Дорогой друг!
Мне хотелось самому отправиться к Вам за торсом девицы которой Вы так любезно предоставили кров на эти годы. К сожалению, мне не перенести такого большого переезда. Мой сын Пьер едет в Тулузу и согласился взять на себя перевозку девицы, о которой идет речь. Он предполагает быть в Мирпуа в четверг утром и навестит Вас в Малашите. Он передаст Вам всю мою благодарность, мою горячую дружескую признательность и том «Португальской монахини», который я прошу Вас принять в надежде, что она Вам понравится.
Я сожалею о том, что трудности нашего времени помешали Вам закончить второй том, посвященный моему творчеству. Быть может, кто-нибудь возьмется за осуществление этой идеи. Мне хотелось бы этого.
Надеюсь, что мой сын найдет Вас в добром здравии, ведущим образ жизни фермера-аристократа, не отлучивший Вас насовсем от Парижа или Лазурного берега, где я надеюсь увидеться с Вами в ближайшее время.
В ожидании столь большого удовольствия сердечно жму Вам обе руки.
А. Матисс».
Мы действительно виделись несколько раз, в Париже — на бульваре Монпарнас и в Ницце — в Режине.
Однажды в январе 1952 года я увидел его столь поразительно красивым (без единой морщины) и молодым (отнюдь не стариком, хотя два года назад ему минуло восемьдесят), что в самый вечер этой новой встречи, написав несколько строчек, я счел необходимым отослать их его спасителю Рене Леришу, человеку, который, несомненно, глубже всех знал скрытную и таинственную душу Анри Матисса. И великий хирург не утаил от меня радости от приятных известий.
«Ваше письмо доставило мне бесконечное удовольствие. Я счастлив, что Вы нашли Матисса таким, как описали его в столь живых и точных выражениях. Олимпиец! Это именно то слово, которое к нему подходит. Он таков. Я обожаю с ним беседовать: он так высоко парит над всем, с чем сталкивается.
Я намереваюсь ему написать в скором времени, поскольку недавно видел в Балтиморе собрание потрясающих работ Матисса (это собрание Кон)...»
Рене Лериш имел все основания приветствовать в лице Матисса «самого признательного пациента», какого ему только довелось встретить. За восемь месяцев до того, как ангел смерти коснулся его своим крылом, 16 марта 1954 года, Матисс диктует своему верному секретарю следующую записку:
«Дорогой профессор Лериш, друг мой,
Как вы поживаете?—Я в Симье, зрение мое ослаблено из-за болезни слезных протоков, и в настоящее время я не могу работать.
Очень сожалею о том, что не мог повидаться с Вами в Париже. Но вот уже два лета, как я туда не приезжал. Первое из них я провел в Ницце, где была ужасная жара, а последнее лето поехал на три месяца в деревню в окрестностях Ниццы, где поднабрался сил, что позволило мне этой осенью хорошо поработать.
Не думаю, что смогу поехать в Париж будущим летом, так как меня несколько страшат тяготы путешествия. Мне остается только надеяться, что Вам представится случай приехать сюда и что мы будем иметь удовольствие вновь встретиться.
Я иногда имею известия о Вас то от профессора Вертхеймера, то от его сестры, доктора Шифф, приезжающей время от времени из Парижа подлечить мои глаза.
Надеюсь, что скоро увидимся.
|
Сердечно Ваш |
Анри Матисс». |
(Сама подпись отпечатана на машинке, но Матисс сделал усилие и поставил внизу страницы свои инициалы: А. М.)
1 - 2
 Посуда и фрукты. 1901. Холст, масло. Эрмитаж. |  pic20Счастье существования (Радость жизни). 1905-1906. Холст, масло. Фонд Барнса, Линкольнский университет, Мерион, Пенсильвания, США |  pic19Интерьер с девушкой. 1905-6. Холст, масло. Музей современного искусства, Нью-Йорк, США |