«СДЕЛАТЬ НОВЫЕ ЗДАНИЯ БОЛЕЕ РАДОСТНЫМИ»
Здесь мы должны перейти от истории жизни к истории творчества художника за одиннадцать лет, последовавших за Освобождением.
Однажды мы говорили о будущем живописи.
— После этого громадного катаклизма, — сказал я Матиссу, — мы живем среди сплошных развалин. Погибло столько духовных ценностей. Человечество попытается кое-как подняться, как после великих варварских нашествий. Искусство может сыграть важную роль. Разве оно не связано тесно с жизнью Души и тела?.. Какая судьба, по вашему мнению, ожидает искусство живописи, когда мир рушится, — перестройка?
И Матисс поверил мне свои надежды:
«Следовало бы использовать живопись для того, чтобы сделать новые здания более радостными. Однако основой должны были бы служить здоровье и простота. Сегодня, после стольких потрясении, я считаю это возможным.
После посещения Музея шпалер я понял, что по Крайнев мере в старину это было возможно, при наличии терпения и простоты (еще раз!)».
Для Матисса живопись будущего неотделима от того, что украшает жизнь. В противоположность Делакруа, этот великий художник имел столь малую возможность украсить своими росписями большие поверхности, а ведь он всегда только об этом и мечтал.
Эта внутренняя драма по ускользнула от Пьера Маруа, очень глубоко проанализировавшего ее причины, а также слишком очевидные противоречия.
«Казалось бы, настало время, чтобы живопись вновь обратилась к декоративному искусству как к свежему источнику; но декоративное искусство но может быть импровизацией; оно должно будить отклик в коллективной душе. Мастер декора не должен быть одиноким, и тем не менее последний великий мастер этого искусства был одинок; его сюжеты и мифы так и не были приняты уже не понимавшей их толпой. Своеобразие сюжетов Делакруа уже само по себе знаменательно. Они должны бы были быть ему продиктованы, а они отражали только его личный вкус. Свобода не всегда является для художника благом, иногда он первый от нее и страдает.
Не будем же упрекать Делакруа и Матисса в изолированности, в которой повинны мы сами... В эпоху, когда с каждым днем жизнь становится труднее и утрачивает понемногу свой аромат, он хотел славить только радость жизни, но искусство свое, по природе монументальное, он вынужден был свести к личному опыту, почти что к откровению».
pic43Сатир и Нимфа. 1909. Холст, масло. Эрмитаж. | pic49Сидящая обнажённая. 1909. Холст, масло. Музей живописи и скульптуры, Гренобль, Франция | Красные рыбки. 1911. Холст, масло. Музей современного искусства, Нью-Йорк, США. |