ПЕРВАЯ КОРОНА
Когда осенью 1907 года Анри Матисс с женой вернулись из Италии, они поселились в Исси, входившем в коммуну Кламар. Они знали, что государство не преминет забрать бывший монастырь Сакре-Кёр и что дни академии Матисса сочтены.
В 1909 году, благодаря контракту с Бернхеймами и истинному меценату Щукину, художник был уверен в настоящем и будущем. «Отныне,— рассказывает Гертруда Стейн,— положение Матисса стало устойчивым. Он купил дом и клочок земли в Кламаре и поселился там. Вот дом, каким я его увидела.
Дом в Кламаре был очень удобным; ванная комната, которую семья очень ценила по причине постоянных контактов с американцами (нужно сказать, что Матиссы всегда были чрезвычайно чистоплотны и тщательно следили за собой), находилась на первом этаже напротив столовой...
В Кламаре было просторно, и Матисс с гордостью и одновременно с сожалением называл свой сад «Маленьким Люксембургом». Была там также теплица для цветов. За ней росли кусты сирени, а еще дальше была устроена разборная мастерская. Они очень любили это место. Мадам Матисс позволяла себе ежедневно маленькую прихоть — зайти полюбоваться теплицей и нарвать там цветов, пока у ворот ее ждет такси...»
Тут Гертруда Стейн выражает свое удивление подобным расточительством: «В то время только миллионеры заставляли ждать такси, и то они делали это лишь по великим праздникам...»
Тогда-то и началась для Матисса великая эпоха декоративного искусства, свидетельства которой ныне находятся в СССР и США: «Вскоре огромная мастерская наполнилась огромными статуями1 и картинами. Для Матисса это был период огромного.
...Это было для Матиссов началом преуспевания. Они побывали в Алжире, в Танжере, их верные немецкие ученики прислали им рейнские вина и великолепную немецкую овчарку...»
Вот, к слову, одна подробность — трогательная, если соотнести ее с будущим, но к ней, совершенно по-шекспировски, примешивается доля буффонады:
«У Матисса была большая выставка в Берлине. Я прекрасно помню прелестный весенний день, когда мы должны были поехать завтракать к Матиссам в Кламар. Прибыв туда, мы застали их всех собравшимися вокруг большущего ящика, с которого только что сняли крышку. Мы присоединились к ним: в ящике находился самый громадный из всех когда-либо сплетенных лавровых венков, причем он был украшен красивой красной лентой.
Матисс показал Гертруде Стейн карточку, которая лежала в ящике. Там было написано: «Анри Матиссу, победившему на поле брани в Берлине» н подпись: «Томас Уиттемор». Томас Уиттемор был бостонским археологом, преподавателем в Тафтском колледже и большим поклонником Матисса, и это было данью восхищения мэтру. Однако Матисс, тоном еще более мрачным, чем обычно, произнес: «Однако я ведь еще не умер!» Мадам Матисс, справившись с досадой, которую почувствовала в первый момент, возразила: „Но, Анри, посмотри, — и, нагнувшись, оторвала листок и попробовала его на вкус, —это настоящий лавровый лист, подумай, как это хорошо в супе. А лента, — добавила она, довольная еще больше, — лента очень пойдет Марго: она сможет долго носить ее как бант в волосах"».
После своего первого приезда в Коллиур Матисс решительно отказался от импрессионизма и пуантилизма. И одновременно с шумным успехом (в Салоне Независимых в 1906 году)2 его материальное положение стало улучшаться день ото дня. Собрание его произведений, купленных Стейнами — Гертрудой и Лео, Майклом и Сарой — и с гордостью выставленных в громадной студии на улице Флерю, привлекает к Матиссу новых поклонников, в большинстве своем американцев: мисс Хэрриет Леви, Д-ра Кларибел Кон, ее сестру мисс Этту Кон,3 чей портрет был сделан художником благодаря Саре Стейн,4 увезшей работы Матисса в 1906 году в Соединенные Штаты. Художник Джордж Оф Из Нью-Йорка купил первую проданную в Америке картину Матисса «Обнаженная в лесу»5 — кстати, замечательное полотно. Не говоря уже о Марселе Самба, сумевшем сохранить во Франции несколько шедевров этого периода, Щукин, русский импортер восточных тканей, не только купил около сорока картин, но и заказал Матиссу в 1909 году для бывшего дворца Трубецкого6 декоративное панно «Танец» и «Музыка». «Музыка» — неудача, поскольку она лишь «воображаема»,— художник не ощутил эмоционального взрыва, рожденного самой натурой,— торжествующего взрыва capданы,7 подарившего нам великое чудо — «Танец».
В это время, в апреле 1909 года (апрельский номер «Nouvelles» я ему послал), Матисс излагает Шарлю Этьену8 ту концепцию декоративности, которую он выработал в связи с заказом Щукина: «Я должен оформить студию. В ней три этажа. Я представляю себе входящего с улицы посетителя. Перед его глазами первый этаж. Нужно вызвать у него желание сделать некоторое усилие, чтоб подняться, создать чувство какой-то легкости. Мое первое панно изображает «Танец», хоровод, летящий над холмом. На втором этаже оказываешься внутри здания. Дух и тишину дома я воплощаю в музыкальной сцене с внимательно слушающими персонажами. И, наконец, на третьем этаже полный покой, и я рисую сцену отдыха, растянувшихся на траве людей, беседующих или мечтающих.9 Я достигну этого самыми простыми и скупыми средствами, позволяющими художнику убедительно выразить свое внутреннее видение».
Этот великий фовист, который в своих тогдашних скульптурах—«Лежащая обнаженная», 1907 и «Серпантина», 1909,—кажется, заигрывает с барокко, стремится теперь только к глубокому покою:
«Мы стремимся к ясности, упрощая идеи и пластические средства,— доверительно сообщает он Этьену. — Цельность — наш единственный идеал... Речь идет о том, чтобы учиться и, быть может, учиться наново писать линиями... Пластика вызовет эмоцию наиболее непосредственным образом и с помощью самых простых средств... Три цвета для большого панно с изображением танца: лазурь неба, розовые тела, зелень холма...»
Разве это не предвосхищение огромного панно «Танец» для музея Барнса?
1 Гертруда Стейн ошибочно пишет об «огромных статуях». Лишь одна матиссовская скульптура-рельеф «Обнаженная со спины», первый вариант которой относится к 1909 году, имеет крупные размеры.
2 В Салоне Независимых 1906 года Матисс выставил единственную картину — «Радость жизни», которая подверглась яростным нападкам критики. «Успех» Матисса был скандальным.
3 Сестры Кон, Кларибел и Этта, собрали большую коллекцию произведений французских художников конца XIX — начала XX века (сейчас она находится в балтиморском Художественном музее). В коллекцию Кон входит свыше шестидесяти произведений Матисса, в том числе сорок две картины. Матисс портретировал обеих сестер.
4 Матисс познакомился с Эттой Кон около 1905 — 1906 годов у Майкла и Сары Стейн (сестры Кон поддерживали со всеми Стейнами дружеские отношения). Что касается портретов, а не портрета Этты Кон, они относятся к совсем другому времени: в 1933 — 1934 годах Матисс исполнил шесть ее изображений углем (Балтимор, Художественный музей).
5 Эта картина, хранящаяся сейчас в Бруклинском музее, была приобретена для Офа, живописца и мастера по рамам, в 1907 году Сарой Стейн,
которая отправила ее из Парижа в Нью-Йорк. Оф, таким образом, купил картину заочно.
6 Особняк Щукина в Знаменском переулке был построен в XVIII веке для князей Трубецких.
7 Сардана — каталонский народный хороводный танец.
8 Шарль Этьен — сотрудник журнала «Nouvelles».
9 Первоначально Матисс предполагал, что его ансамбль будет состоять из трех полотен. Однако Щукин для своего двухэтажного дома нуждался в двух панно. Тогда Матисс остановился на «Танце» и «сцене отдыха»: акварельные эскизы, названные им «Композиция I» и «Композиция II», он послал Щукину. Однако Щукин предпочел для второго панно сюжет, связанный с музыкой. Вероятно, у Матисса уже был приготовлен для «сцены отдыха» холст таких же размеров, как и для «Танца», но работа над ним была отложена на несколько лет, когда эта сцена воплотилась в «Девушках у реки» (Чикаго, Художественный институт).
 pic41Обнажённая (чёрный и золотой). 1908. Эрмитаж. |  Две вазы с цветами. 1938. Перо, тушь. 28.5 x 37.3 см |  Натюрморт с вазой, бутылкой и фруктами (Анри Матисс) |