«ВОТ ЭТО И ЕСТЬ МАТИСС!»<

Молодость. Как все великие  старые мастера, как все чародеи искусства и поэзии, достигшие совершенства в  своем мастерстве, Анри Матисс не перестает о ней размышлять. В пору когда  жизнь клонится к закату, как прекрасно обратиться к будущему и воскликнуть  вместе с Виньи:
«Молодые  потомки того, кто живет и любит вас...»

30 августа 1945 года Матисс  уточнит свою мысль, обращаясь прямо к молодежи:
«Молодому художнику, который не  может освободиться от влияния старшего поколения, грозит трясина.
Чтобы уберечься от колдовских  чар творчества своих непосредственных предшественников, которых он ценит, он  должен искать новые источники вдохновения в творениях различных цивилизаций в  соответствии со своими симпатиями. Сезанна вдохновлял Пуссен.
Художник, если он тонко чувствует,  не может утерять то, что унаследовано от предыдущего поколения, так как он  несет это в себе независимо от себя самого. И тем не менее ему необходимо  освободиться от этого, чтобы выразить себя и дать что-то новое и свежее...

Молодой художник имеет полное  право полагать, что ему нет необходимости все изобретать, он обязан прежде  всего упорядочить свои мысли, примирив различные точки зрения, выраженные в  тех прекрасных творениях, которые его впечатляют, и вместе с тем ища у природы  ответа на свои вопросы.

Постигнув средства выражения, художник должен задать  себе вопрос: «Чего же я хочу?», и идти в своих поисках от простого к сложному,  пытаясь дать ответ на этот вопрос.

Если он сумеет сохранить  искренность наряду с глубоким чувством без плутовства и снисхождения к себе,  любознательность не покинет его, равно как сохранятся до глубокой старости и  рвение к нелегкой работе, и потребность в познании.

Нет ничего лучше этого!»

«Познать молодость» — таково намерение мастера,  полностью овладевшего своими возможностями.

«Я работал годами,— признается он Арагону,— чтобы сказали:  „Вот это и есть Матисс"».

Он задает Арагону вопрос и сам же отвечает: «Разве не  является рисунок синтезом, завершением ряда удержанных и собранных мозгом  ощущений, приводимых в действие каким-то одним последним ощущением, так что я  выполняю рисунок почти бессознательно, как медиум?»

Он говорит о «грозовом разряде», тонким теоретиком  которого однажды проявил себя Андре Лот, прозорливо написавший в  1939 году об эволюции Матисса: «Мы видели, как на протяжении двадцати пяти лет один из самых  одаренных художников нашей эпохи постепенно отрекался от своих первых побед —  побед, достигнутых непроизвольно, благодаря чистому инстинкту, когда никакая  дисциплина не препятствует его порыву,—и для лучшего самовыражения и придания  своей идее самой совершенной формы сознательно отказался от блестящих находок».

С редкой проницательностью  проанализировал механику этого настойчивого стремления к очищению Андре Лежар: «Все  творчество Матисса, «порождение ослепительного света», о чем говорил Аполлинер, представляет  самоисчерпывание. Оно отмечено непрерывным стремлением ко все большему упрощению, к почти  абсолютному отречению. Это стремление к чистоте не есть признак аскетизма и  иссякнувшей способности чувствовать, напротив, оно является выражением  уверенной силы, способности к созиданию, которая пренебрегает случайным, жертвует  бесполезным и удерживает лишь основное. Териад справедливо сказал: «Любое  произведение Матисса представляет собой то, что остается после ряда  динамических поисков и добровольных жертв. Оно — то, что остается, то есть то, что непреходяще. Это все, что требуется... Истинное  богатство — это не изобилие, а избрание, выбор, обладание тем, что важно, тем, что поистине Важно, только тем, что важно»

Предыдущая глава

Следующая глава


Голубой горшок и лимон. c. 1897. Холст, масло. Эрмитаж.

pic18Портрет Андре Дерена. 1905. Холст, масло. Галерея Тейт, Лондон, Великобритания.jpg

pic16Женщина в шляпе. 1905. Холст, масло. Частная коллекция.



 
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Анри Матисс. Сайт художника.